Другое время, иное место, но всё неизменно повторяется раз за разом. Если они могут встать, осознать себя, увидеть во мне источник угрозы, бедняги всегда пытаются уйти. Либо молча, либо как этот рыжий парнишка, неуверенно бормоча себе под нос надуманные оправдания.

Я отпускал их только в двух случаях: если они не помнили ничего обо мне, и, соответственно, не представляли никакой угрозы, или если я находился в особом, охотничьем настроении. О, это чудесное чувство погони. За любым поворотом может ждать тупик или ночной патруль, как неминуемый конец для одного из нас.

Интересно, известно ли это чувство моему новому знакомому? И каково ему сейчас оказаться по другую сторону?

Я молча наблюдал за тем, как он направляется к выходу, бросая на меня опасливые взгляды. Эти глаза говорили мне “оставайся на месте”. Они кричали “я буду защищаться”. Встречаясь с моим наигранно понимающим, благородным выражением лица, рыжик тем не менее не становился спокойнее, не снимал оборону. И мне казалось, что он знал, он понимал, что всё это значит.

Раз, два, три, четыре, пять. Я выхожу искать. Уличная дисгармония уже поглотила рыжика с головой, его ноги унесли тревогу дальше по улице, прочь из переулка, в котором притаился волк.

Раз, два, три, четыре пять. Я двигаюсь следом за ним у противоположной стены. Если мой новый знакомый и правда чем-то похож на меня, он не упустит шанса устроить засаду. Я дал ему достаточно форы, не так ли? У нас здесь намечается интересная игра?

Тени, словно безмолвные зрители, трепещут по углам в ожидании, но рыжик не ждёт меня за поворотом. Он уже где-то на середине улицы. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, и его размытая фигура на них, словно небезызвестная Анна, ожидающая своего поезда. Глядит перед собой на что-то расплывчатое, неясное с моего расстояния.

Я подхожу немного ближе, и из смазанного марева безлюдной улицы выплывает кабриолет с накинутой крышей. Прорисовывается прямо на глазах, буквально перед носом у моего нового знакомого.

Я делаю ещё несколько шагов, и из салона автомобиля начинает звучать музыка, эхом разливаясь меж высотных домов. Незнакомая мне, но, кажется, вполне известная рыжику мелодия.

Он дёргает дверную ручку, желая пробраться внутрь машины, но дверь не поддаётся, а только манит тем, что происходит внутри. Чем-то, что знает один лишь рыжик.

- Ты это искал, малыш? - спрашиваю я, став ещё немного ближе к перформансу на трамвайных рельсах. И по обе стороны от нас бесконечная дорога, уходящая за горизонт.